О том что дети не. Не вини себя: почему ребенок не рассказывает о своих проблемах? Педагогические проблемы глазами медика

Ребенок не рассказывает родителю о том, «что произошло», потому что, возможно, думает:

Я справлюсь сам

— возможно, ребенок привык к тому, что ему говорят — ты взрослый, ты должен…
— возможно, есть потребность доказать, что он «взрослый» — не чувствует своей авторитетности
— возможно, есть ощущение, что взрослый своим вмешательством навредит
— возможно, нет опыта и осознавания серьезности происходящего

Я не считаю, что это важно

— возможно, эта тема не в фокусе внимания ребенка

Родители будут сердиться

— возможно, привычная реакция родителя на сложные ситуации и темы — агрессия. Ребенку легче пережить происходящее самому, чем испытывать дополнительное давление и травматизацию от эмоции родителя

Родители расстроятся

— возможно, ребенок столкнулся с тем, что эмоциональное состояние родителя нестабильно. И ребенку приходится брать ответственность за эмоции и чувства взрослого. Это огромная нагрузка. Ребенок, в этом случае, не может опереться на родителя, потому что родитель воспринимается «меньшей фигурой»

Родители все равно ничего не сделают

— возможно, если родитель в сложных для ребенка ситуациях не становится на его сторону, не дает ощущения опоры и защиты (например, когда ребенка обижают или обесценивают преподаватели, тренера и др взрослые)

Родители разочаруются

— возможно, ребенку стыдно и он не уверен, что он сам и родитель «переварит» его «плохость»
— Возможно, в семьях, в кот стремятся к «идеальности», в которых родители не позволяют себе ошибаться, в которых ребенок привык обходным путем, через успешность — заслуживать внимание и любовь, в которых ребёнок ощущает груз ответственности за «успешность родителей», если в семье обесценивающий и саркастичный юмор, если самооценка ребёнка и родителей не крепка

Родители замучают контролем, вопросами, тревогой или советами

— возможно, если нет опыта, когда родитель может просто быть слушателем, не давая советов и не комментируя. Если родитель не доверяет ребенку и себе

Родителям навредит рассказ

— возможно, ребенок напуган манипуляторами. И боится за родителей или друзей. Важно следить за изменением состояния ребенка (нарушением сна, питания, проявлениям тревожности)

Родителям все равно не интересно

— возможно, если ребенок не получает поддержки, если потеряно доверие, если темы, интересные родителю, ограничиваются вопросами — какие оценки в школе? Сделал домашнее задание?

Что мы можем делать профилактически?

Стараться, если ребенок хочет говорить — слушать, не перебивая и не давая советов, пока не попросит.
Помнить, что жизнь — это не только школа.
Осознавать, что ребенок опирается на нашу взрослость, силу и устойчивость — если он ощущает, что мы — взрослые и больше любой его боли, истерики, страха — ему легче нам довериться.
Самим помнить и напоминать ребенку — что ошибки — часть успеха.
А ребенок нам важен, не зависимо от его успешности, что нам может быть неприятно, но ребенок не станет нам менее дорог, если он пукнет в «неположенном месте», если мы узнаем, что подросток матерится или не сдал контрольную работу.
При всей усталости и загруженности — стараться создавать домашние ритуалы — минутки близости.
Заниматься своим потенциалом, чтоб не зависеть от успешности ребенка.
Говорить и говорить о том, что нам невероятно важны безопасность и состояние ребенка.
Помнить, что для ребенка часто не очевидна наша Любовь — стараться ее проявлять.

Ребята, мы вкладываем душу в сайт. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте

сайт собрал 30 вещей, которые связывают нас с вами и о которых современные ребята, возможно, даже не подозревали.

Они никогда не жили в мире с ежемесячным пределом текстовых сообщений.
Они никогда не настраивали антенну для приема ТВ и не вставали по выходным пораньше, чтобы посмотреть мультики.
О том, что мы когда-то передавали файлы через ИК-порт, они даже не подозревают.
Для этих детей ваша любимая старенькая моторола уже музейный артефакт!

К нему же можно отнести и ваш пленочный фотоаппарат, матричный принтер да и что говорить - CD-плеер.
Современным детям вряд ли удастся догадаться, как связаны между собой обычный карандаш и аудиокассета.
Они никогда не испытывали разочарование в момент, когда пытаешься записать любимую песню с радио на кассету, а болтливый диджей все портит.
Вы можете не верить, но даже формат MP3 старше их на 14 лет!
The Backstreet Boys существуют дольше, чем эти детки вообще живут.
Они вряд ли поймут выражение «Ты говоришь как испорченная пластинка».

11. Они никогда не слышали звука модема.

12. Поэтому им никто не говорил: «Вылезай из интернета, мне нужно поговорить по телефону!»

13. Подумать только, но даже шариковая мышка для них уже раритет.

Им никогда не понять волнующего ожидания, когда скачиваешь одну песню несколько часов, надеясь, что связь не оборвется. Каждый скачанный трек был настоящим золотом!

15. У современных детей уже есть GPS, и они никогда не пытались заранее
распечатать карту на принтере.

16. Эти люди никогда не распутывали телефонный кабель, не поправляли антенну телевизора и, скорее всего, понятия не имеют, что происходит на этой картинке.

17. Они не поймут, какому Кузе вы когда-то хотели позвонить, но не могли, потому что у вас был дисковый телефон.

18. И, даже играя с другом за компьютером, они не поймут волшебное значение фразы «Давай ты ходить будешь, а я стрелять».

А когда они увидят вашу коллекцию фишек, то и вовсе не будут знать, что с ними надо делать. А ведь каким трудом мы их завоевывали!
А как же все наши любимые игры, когда собирался весь двор? Резиночки, классики, казаки-разбойники... О чем вы?!
Загадкой для них будет и наш тетрадный интерактив: «Морской бой», «Виселица», «Балда». А мы эти каракули бережно храним, вспоминая улыбку соседа по парте.

22. Обнаружив в шкафу видеокассету с вашим любимым фильмом, они не поймут, куда ее надо вставлять. Да и зачем, если все сейчас можно найти в два клика! Но все же для нас она так и останется священной реликвией.

При виде этих букв у них не начнет играть торжественная мелодия в голове:

24. Даже мультфильм «Шрек» появился за 7 лет до их появления на свет, а сериал «Друзья» закончился за 4 года до их рождения.

Погодите-ка! А как же «Элен и ребята», «Твин Пикс», «Мелроуз Плейс», «Дикий ангел», «Коломбо», «Альф», «Пуаро», «Беверли-Хиллз 90210» и куча других сериалов, которые мы с удовольствием пересматривали? Упс, они даже не слышали про такие.

26. Дети постарше в основном уже читают (если читают) только электронные версии книг, и им не понять, как же круто перелистывать страницы.

В это сложно поверить, но будущие школьники не застали ни одной из премьер книг о «Гарри Поттере». Последняя из них вышла в 2007 году.

28. Современные дети никогда не пробовали содержимое пакетиков Invite, Yupi и Zuko, а уж об автоматах с советской газировкой, возможно, даже не слышали.

У многих весь дом до сих пор завален «Киндер-сюрпризами» и игрушками из них. Мы собирали бегемотиков, пингвинов, акул и другие ценные коллекции. И никаких тебе пазлов!

Конечно, однажды и эти дети подрастут и будут с такой же ностальгией вспоминать времена своего детства. Однако в нашей молодости было нечто особенное, что можем понять только мы. И это прекрасное чувство останется с нами на всю жизнь.

Я нередко слышал от коллег мнение о том, что приемный ребенок не может стать родным. Его будут любить, он будет принят в семье, ему подарят ласку и тепло, он будет обеспечен, воспитан и т.д. Но родным стать не сможет. Потому что родной — это от слова «род», а ребенок, рожденный от других матери и отца, к этому конкретному роду семьи усыновителей не принадлежит.

Я, если честно, никогда не понимал этой идеи. Что любопытно, особенно популярной она стала после проникновения в наше психологическое сообщество метода расстановок Хеллингера, хотя можно ли все «списать» на Хеллингера — сложный вопрос. И тем не менее, я постараюсь обосновать, почему я не считаю правильным мистифицировать род. А то, что происходит именно мистификация — вы поймете чуть позже, надеюсь.

Мне думается, что разницы между приемным ребенком и родным, по сути, нет никакой. При условии, конечно, что решение взять приемного ребенка — осознанное и искреннее желание родителей. Тогда воспитание приемных детей ничем не будет отличаться от воспитания родных. Скажем так, фактор крови — то, чему принято уделять слишком много внимания.

Большинство наших семей, увы, слишком «зациклены» на этом факторе. Если вдуматься, фактор крови дает основу для разного рода. «Ты — наша кровь, наш сын/дочь, потому ты обязан…» — далее идет список того, что ребенок должен родителям по факту того, что ему дали жизнь. Впрочем, и дети тоже включаются в эти манипуляции, считая родителей порой обязанными им помогать до конца дней.

Приемный ребенок — тот, кто может сказать «вы мне не родные» (следствие — «я не буду вас слушать»). Именно этого и боятся мать и отец, мучаясь вопросами, например, усыновления детей, если по каким-то причинам невозможно иметь своих. Но самое интересное, что кровный ребенок тоже может сказать «вы мне ничего не должны, я не просил меня рожать». Просто кровь многим кажется достаточным основанием для предъявления собственнических амбиций и служит чем-то вроде гаранта их исполнения.

На деле же все построено в таких случаях не на крови, а на систематическом запугивании ребенка, следствием которого часто становится чувство вины. Запугать на самом деле можно эффективно как родного так и не родного, и эффект, уверяю, будет. Вопрос только — зачем?

Но и на это есть ответ: потому что у самих родителей присутствует сильный страх оказаться недостаточно аворитетными для ребенка и не смочь его контролировать. А суть — не в крови, а в контроле, страхе и чувстве вины. Сама по себе кровь, ее группа и состав никак не влияют на восприятие ребенком отношения к нему родителей. Родительское воспитание может рождать у приемных и у родных детей одни и те же эмоции. По причине отношения к детям, а не по причине состава крови.

Другая форма «зацикленности» на этом факторе — желание, чтобы отпрыск как 2 капли воды походил на мужа/жену/родственников. Но ведь это по сути не желание вырастить другого человека, а желание повторить себя (или свои чувства к женщине/мужчине), любить в ребенке себя и свои чувства, или символически «присвоить» любимого человека.

Хотя, не раз случались истории, когда мама, бывшая «без ума» от какого-то мужчины, родив от него ребенка, потом разочаровывалась в нем, а еще хуже — когда он ее бросал и/или совершал то, что в ее понимании называлось подлостью, и уже неважно, чем оно было на самом деле.

Важно то, что ребенок быстренько переставал быть таким уж любимым. И ему потом приходилось изрядную часть собственной жизни носить на своих плечах (а точнее — в душе) неосознанную месть мамы, которая родила его «не от того».

Кровный фактор многие считают обязательным для того, чтобы любить ребенка. Самой важной становится похожесть на мать и отца, и ожидания, которые на такого ребенка возлагаются. О его личности, его возможных интересах, его особенностях и непохожести на родителей, которая всегда будет в его личности, даже если он кровный — об этом никто, как правило, думать не хочет.

«Помогает» этому и наше патриархальное общество — часто полноценной семью будут считать только при наличии своих , то есть, способность именно физически произвести на свет человека становится основной для суждения о счастье и полноте семьи. А вот как воспитывают детей, и что из них вырастает — все это порой не учитывается.

Наличие приемных детей вместо своих, кровных, считается порой чем-то вроде инвалидности — «раз не смогли своего родить, ну ладно, хоть такого»… В результате приемный ребенок рискует стать чем-то вроде попытки компенсировать «неполноценность», а сами дети превращаются в «плохих заменителей» того, что должно быть на самом деле. И в итоге приемные дети чувствуют себя на самом деле не любимыми, но плохо понимают до поры, из-за чего.

Меж тем травмы, о которых немало пишут коллеги касательно детей из детдома, в 95% случаев происходят и с родными детьми в родных же семьях. Потому что во многом их рожают потому что «надо», «принято», «положено», а в некоторых случаях желая как бы присвоить часть мужа/жены, продолжить опять-таки себя.

И в результате этого кровный отпыск часто страдает не меньше, чем детдомовские, от недостатка внимания родителей, недостатка тактильного контакта, от недостатка безусловного принятия своей личности, не похожей на родителей, от того, что не оправдывает ожиданий, возложенных на него.

В практике я не раз сталкивался с уже взрослыми детьми, чьи родители и по сию пору не уставали попрекать их тем, что те родились «недостаточно красивыми» и «не улучшили породу». Это реальность нашей советской и постсоветской действительности, увы.

На самом же деле очень многое зависит от отношения к ребенку и от воспитания. От осознанности родителей. Если родители хотят вложиться именно в помощь другому человеку, в помощь вырасти, реализовать себя (а не ожидания родителей), хотят помочь раскрыться, хотят дать старт новой жизни — воспитание приемных детей будет таким же, каким оно будет или было бы для кровных.

Да, детдомовские дети могут оказаться более травмированными изначально, но если родители — осознанные личности, то такому ребенку будет проще справиться со своими травмами и вырастить то базовое доверие, о котором говорят все психологи.

Реальность нашей страны, в которой существует вся эта ситуация с брошенными детьми — плод неосознанного, первобытного, я бы сказал, отношения к детям. Сроки, которыми часто «давят» своих детей родители («уже 25, надо срочно рожать, а то не успеешь», «порадуй нас внуками», «продолжи род»), общество, которое пропагандирует деторождение как часть социальной полноценности, слабая просвещенность в области контрацепции порождает огромное количество брошенных детей.

А осознанных родителей очень мало. И подчас приемные дети попадают в такие же семьи, где нет достаточно осознанного к ним отношения, и где они опять-таки ставятся перед необходимостью реализовывать не себя, а ожидания , и решать их проблемы — их самоутверждение за счет детей, их попытку найти смысл жизни за счет детей, получить порцию одобрения от общества (похвалу за милосердие и самоотверженность в выращивании приемных детей и т.д.)

Из этого только один вывод — нормальные, полноценные, действительно психологически адаптированные дети, развитые и здоровые могут вырасти только в семье, где родители достаточно осознанны. А приемные они или родные — не так уж важно.

Более того, так даже нельзя ставить вопрос, ведь усыновленные дети, за которых взрослые взяли ответственность — по определению родные. По факту ответственности и желанию строить отношения на всю жизнь.

Кто еще может стать тебе родным, если не тот, кто живет с тобой для начала лет 20 под одной крышей, а потом так или иначе опирается на тебя всю свою жизнь?

С этим вопросом тоже сталкиваются те, кто планирует усыновлять детей. Речь сейчас пойдет о тех, кто был усыовлен в младенчестве и не помнит самого факта усыновления.

Вот только как? Особенно если этот род — в другой стране, спился, и т.д. и нужны ли такие контакты ребенку? Еще одним аргументом было то, что дети якобы будут , что их обманывают. Я попробую порассуждать о подобных аргументах.

Кровное родство и мистификация рода

Я верю в то, что семья — это система, и что род — это особая реальность, психическая, физиологическая, культурная. Но, как мне кажется, все может быть или вместе, или никак. Разве тело человека существует без мозга? Может ли жить психика без окружающей реальности? И возможна ли культура, которая не выражена мыслями и поступками?

Теперь подумайте: если у ребенка кроме крови нет ничего, что делало бы его принадлежащим другому роду, а своей психической, культурной, эмоциональной и даже территориальной жизнью человек живет с другим родом, то по чьим правилам будет «играть» его организм в бо льшей степени?

По тем, в которых он живет, и доказательств этому немало.

У меня был интересный пример в практике: женщина забеременела от одного мужчины, но отношения очень сильно разладились еще в самом начале беременности. А та женщина встретила другого. И он захотел принять ее вместе с будущим ребенком. Их отношения оказались прочными, девочку он удочерил, родной ее отец не стремился с ней общаться. Девочка всегда знала, что у нее есть папа. О том, что он отчим, она узнала уже позже, будучи взрослой. И это никак не изменило ее отношений с папой, которого она до сих пор считает папой.

Интересно иное. Эта девочка как 2 капли воды похожа…. на отчима. При этом, отчим и ее родной отец не похожи между собой, а мать — вообще другого типа, другой «масти». И при этом девочка похожа именно на отчима. Цветом глаз, структурой волос, чертами лица. В этом браке появился еще и общий сын, брат девочки. Он похож на папу не так разительно, как похожа неродная дочь.

Может ли кровь сама по себе существовать как отдельная реальность, влияющая на человека в большей степени, чем влияло бы окружение, психологическая обстановка там, где он живет, культурная реальность семьи, которая приняла его, традиции, обычаи, уровень развития семьи? Кровь, конечно, несет в себе какую-то особую генетическую информацию, но это может оказаться лишь каплей в том количестве факторов, могущих существенно повлиять на развитие ребенка и восприятие себя в контексте рода. Род — это ведь не только кровь и генетика. Это совокупность огромного количества факторов.

Брошенный ребенок — брошен по разным причинам. Бывает так, что мать ребенка — девушка-подросток, которая, возможно, сожалеет о сделанном, но считает, что так было лучше для всех. Известие о таких родителях не всегда травмирует ребенка, и, взрослея, он скорее всего поймет причины, по которым его родная мать так поступила.

Но совсем другое дело (и это — чаще встречается в практике усыновления), когда родители — например, алкоголики, лишенные родительских прав, или неспособны осуществлять родительские функции по иным причинам, связанным с социальной и другой неадекватностью в поведении. А в таких случаях известие о подобном родительстве часто вызывает у взрослеющих детей чувство вины, чувство, что они «не такие, как нормальные дети».

Мне доводилось сталкиваться с подобными случаями в практике. Часто дети, узнав об усыновлении, начинали стыдиться своего прошлого, о котором они даже не помнили. Но, при этом развиваясь в нормальной семье и узнав об усыновлении, дети часто начинали переживать о том, смогут ли они соответствовать своей новой семье, которую до того воспринимали как родную.

И это порождало массу неприятных эффектов — стыд, вину, о которой я уже упоминал, страх, что в них проявится что-то от настоящих родителей и тому подобное (даже если приемные родители не отзывались плохо о кровных). Порой дети испытывали и обиду на своих приемных родителей за то, что те рассказали им об усыновлении. Дети часто воспринимали это как отвержение своими приемными родителями, и никакие слова любви не были достаточно эффективными.

Чувство отвержения возникало потому, что в рассказе об усыновлении сами дети видели нежелание приемных родителей считать их до конца своими. Призывами чтить такое кровное родство можно не помочь ребенку, а наоборот, травмировать его. Ведь если вся жизнь ребенка связана с одной семьей, а ему, тем не менее, указывают на то, что есть еще и какая-то другая, с которой он связан, он чувствует себя разорванным, расщепленным.

Может ли знание о том, что у него другая кровь, как-то улучшить его жизнь? Об этом не говорит никто из психологов. И это неудивительно. Мы мало что знаем о кровных факторах. Возможно — они действительно значат что-то, и есть какие-то особые энергии рода, но взаимодействовать с ними продуктивно мы можем тогда, когда мы можем прикоснуться к истории семьи, строить отношения с ее членами, изучать родовые программы и сценарии.

Однако, такое возможно только тогда, когда ребенок в этой семье родился и имеет доступ к «родовому архиву». В случае же с усыновлением это маловероятно. И усыновленный ребенок несет в себе куда больше программ семьи усыновителей, чем кровных программ.

Даже если последние каким-то образом проявятся — корректироваться и проживаться они будут все равно в рамках новой семьи. Какой же тогда глубокий смысл говорить ребенку о том, что он вряд ли сможет когда-то изучить, и к чему он, скорее всего, не сможет в реальности прикоснуться?

Травма брошенности будет с ребенком в его бессознательном всегда. Но любой психолог скажет, что не все травмы и не всегда стоит вынимать из бессознательного. Психика человека не зря обладает защитными механизмами, порой вытесняя в подсознание то, с чем человек не может справиться. И какие-то глубинные переживания младенческого периода вполне могут с течением времени нивелироваться новым отношением к себе, которое может помочь воспитать новая семья.

Травма уйдет в глубокое прошлое и имеет все шансы не проявится в активном формате во взрослой жизни. А вот рассказом порой можно активировать эту травму, перевести ее в область осознания. И ребенок любого возраста может оказаться не готов к восприятию этой травмы.

Об эффектах такого рассказа я написал в предыдущем абзаце. Поэтому родителям стоит хорошо подумать — а готовы ли они сталкиваться с последствиями этой активированной своими же руками травмы?

Защита ребенка

Тайное становится явным — лишь красивая формулировка. На самом же деле достаточно проанализировать собственную жизнь. Все ли из того, о чем вам не хотелось бы говорить остальным, стало явным? Вряд ли. И при грамотном подходе к вопросу можно избежать любого разглашения. Для этого достаточно порой сменить место жительства или как минимум так обставить появление ребенка, например, уехав на время, чтобы у «доброжелателей» просто не было оснований для пересуд.

Да, это определенные жертвы. Но родители, которым важен их приемный ребенок , думаю, пойдут на такие жертвы, чтобы уберечь своего ребенка от лишних разговоров каких-то сторонних людей. А основывать свои признания ребенку на страхе перед каким-то потенциальным «доброжелателем» — выходит, тогда родители приемного ребенка решают свои проблемы страха, нежели думают о чувствах самого ребенка.

«Приемные дети чувствуют, что что-то не так» — это распространенное убеждение многих людей, рассуждающих об усыновлении. Да, дети чувствуют. Если сами родители постоянно думают о том, что он — «не родной», мучаются вопросами «а не расскажет ли кто?», или тем «когда рассказать?», мучаются предположениями «а не проявится ли в нем что-то такое….» и т.д.

Дети всегда чувствуют тревогу родителей. Но если родители не будут испытывать тревогу? То дети не будут чувствовать никакого «подвоха». Это проверено в том числе и практикой.

Мне довелось знать несколько семей с усыновленными детьми. И при том, что в этих семьях были свои дети — один или два, родители приняли решение растить приемного как своего и абсолютно наравне со своими кровными детьми. Эффект вполне адекватный — ничего «такого» приемные дети не чувствуют. Потому что их родители не испытывают хронической тревоги по этому вопросу. И не стоит мистифицировать такие механизмы.

О самих родителях

Конечно, я не хочу сказать, что нет случаев, где есть смысл рассказывать ребенку правду о его усыновлении. Но все это индивидуально. Важно другое — если родители решили взять в семью приемного ребенка такого возраста, когда он легко может не помнить сам факт усыновления, то почему и зачем они так активно тревожатся о своем статусе и статусе приемного ребенка? В чем тут принципиальное отличие?

Рожая своего, родители берут 100%-ную ответственность за него. И тут они тоже берут 100%-ную ответственность за усыновленного.

И возникает вопрос — не в голове ли у самих родителей эта необходимость рассказать? Чего они сами боятся? Что ребенок не будет их достаточно любить, если они не скажут правду? Или что они сами не будут его достаточно любить, и им нужно иметь оправдание на такой случай?

Другая крайность….

Когда родители как огня боятся, что ребенок узнает правду об усыновлении. Тогда, получается, сами родители этот фактор крови сильно мистифицируют. Словно ребенок, узнав, что он не родной, тут же обесценит все то, что было для него сделано, перечеркнет всю заботу, и перестанет любить своих единственных родителей.

О чем тревожатся такие родители? Чаще всего, это подспудно переживаемая вина/стыд за то, что не смогли родить своего. Вероятно, родители в такой семье так и остались с чувством неполноценности. И внутри может быть скрытое убеждение, что ребенок, узнав о том, что он — не родной, обязательно как бы вскроет эту неполноценность, сделает ее явной как для других, так и для него, ребенка. И отвергнет родителей по причине их «неполноценности».

На самом деле это — только убеждение самих родителей и того слоя общества, который «помогал» им усвоить эту мысль. И чтобы перестать бояться разглашения, хорошо бы разобраться со своей «неполноценностью» у психолога. Потому что в противном случае ребенка придется растить в постоянном напряжении и страхе, а дети — все прекрасно чувствуют, и, как выше уже было замечено, ребенок в состоянии почувствовать, что «что-то не так», но это «не так» — исключительно состояние родителей, а не сам факт приемной семьи.

….Мне довелось работать в приюте, куда привозили брошенных детей. У нас были уже более-менее взрослые дети, от 4-5 и более лет. И они знали, что брошены. Их самой большой мечтой было иметь семью, и просто-напросто забыть о том, что было как-то не так, была брошенность, приют, и, по сути, чужие воспитатели. Им хотелось стать родными кому-то и забыть о том, что с ними произошло.

Им было не важно — родные они будут у новых папы с мамой или приемные. Им хотелось тепла, ласки, заботы и искреннего участия, им хотелось иметь людей, которые будут для них опорой, защитой и кому они смогут доверять.

Ведь семья — это те, кто нас вырастил и любил, а не те, кто просто дал биоматериал для зачатия. И все наши ошибки, травмы, проблемы, успехи и достижения зависят именно от тех, с кем мы выросли. В большей степени как минимум.

Чтобы , со своей семьей за плечами, ребенку нужны прежде всего мама и папа, которые не боятся жизни, такой, какая она у них получилась, а единой однозначной стратегии, когда и как говорить/не говорить — ее не существует. Существуете вы, ваша жизнь и ваш ребенок. И если в отношениях есть принятие, доверие и любовь — вы с ребенком сможете справиться с любой ситуацией и сохранить добрые чувства друг к другу навсегда.

Казалось бы, что сложного в том, чтобы сказать ребенку «нет» и добиться желаемого эффекта? Однако каждый родитель знает, что часто отказы и запреты становятся причиной слез, истерик и вспышек агрессии. Так как этого избежать?

сайт собрал 11 советов, следуя которым вы сможете говорить «нет» малышу спокойнее и увереннее.

1. «Нет» должно произноситься редко

«Нет» должно стать вашим козырем. Если ребенок будет слышать от вас «нет» с интервалом в 5 минут, то очень быстро перестанет на него реагировать. Если же употреблять слово «нет» редко и на фоне многих «да», оно будет восприниматься как стоп-сигнал, как что-то очень важное.

2. Первое «нет» играет ключевую роль

Запрещать ребенку какое-либо действие в первый раз нужно спокойным уверенным тоном, с серьезным выражением лица и с приведением понятных причин. Важно, чтобы ребенок сразу усвоил, почему, например, нельзя рисовать на стенах фломастером. Каждая следующая попытка донесения «нет» рискует оказаться провальной.

3. Говоря безапелляционное «нет», приготовьтесь потрудиться

Запрещая ребенку что-либо, вы его обижаете. По крайней мере, для него все выглядит именно так. Но это не значит, что вам нужно сразу пытаться его успокоить и смягчить свою позицию, - это значит, что вам нужно настроиться на дополнительную работу. Чтобы облегчить переживания ребенка, постарайтесь разделить их с ним. Обнимите его, посочувствуйте, скажите о том, что вы понимаете его, но так делать нельзя, и точка. Главное, не отменяйте запрет! Ребенок смирится с невозможностью сделать задуманное, но при этом не будет одинок в своих переживаниях и будет чувствовать вашу любовь и поддержку.

4. Недостаточно отказать, нужны объяснения

Если ребенок не понимает, почему чего-то нельзя, вероятность того, что он захочет повторить это действие снова, увеличивается. Самый эффективный способ сказать «нет» - назвать веские причины, которые ваш ребенок может понять. Однако учтите, что, когда малыш сердится или огорчен, он просто не в состоянии воспринимать долгие и сложные объяснения, почему нельзя. Длинные нотации он, скорее всего, пропустит мимо ушей, поэтому формулируйте предложения коротко и на доступном ему языке.

5. «Да» может означать отказ

Дети слышат «нет» так много раз, что со временем они перестают верно интерпретировать это слово. Поэтому стоит взять на заметку, что «да» тоже может означать «нет». Например, если ваш ребенок хочет новую игрушку во время покупок в супермаркете, вы можете ответить: «Да, если это то, что ты хочешь получить на Новый год». Таким образом ваш ребенок получит желаемое и научится идти на компромиссы.

6. Никаких криков! «Нет» произносится нейтрально

В зависимости от того, как вы произносите «нет», меняется его значение. Если ваш отказ выражается на повышенных тонах, то это сродни выяснению отношений, а не воспитание. То же самое касается «нет» с улыбкой на лице. Ребенок рассуждает так: «Родитель говорит зло, значит, он меня не любит; родитель говорит весело, значит, он просто играет».

7. Отказывайте, предлагая при этом альтернативу

Когда вы предлагаете ребенку альтернативу, у него не возникает ощущения очередного отказа. Например, «Я не разрешаю тебе играть с этими чашками, но ты можешь взять из шкафа набор цветных пластиковых стаканчиков и делать с ним что хочешь». Как правило, дети охотно и очень быстро соглашаются на альтернативу.

8. Не давайте ложных надежд

Родители часто говорят детям «не сейчас». Но если не сейчас, то когда? Если вы не будете сдерживать свои обещания, у малыша могут возникнуть проблемы с доверием. Дайте ребенку конкретную информацию, чтобы он мог понимать, сколько чего-то стоит ждать. Например: «Не сейчас, дорогой. Мы купим тебе это на день рождения».

Моему сыну 4 года. Как и все дети он ходит в сад. Довольно любознательный мальчик, подвижный, общительный. В сад ходит с "переменным" успехом (то болеем, то ходим). В саду ничего плохого про него не говорят воспитатели. Но меня мучает следующее: на все вопросы про сад (чем занимались? что обедали? как зовут воспитателя? есть ли у тебя друзья? учили ли вы стихи? читали ли вам книжку и т.д.) он мне отвечает: я не знаю, я не хочу. Хотя дома вместе с ним выучили стих и он мне его рассказывает, что-то спрашиваю другое, он мне отвечает. (Инна, г. Сургут)

Ответ:

Инна, спасибо за вопрос! Инна, наверняка, Вам, как и любому родителю, отдавая ребенка в детский сад, хочется быть уверенной, что ребенок находится в безопасности, что ему приятно и интересно находиться там, что ему комфортно и с ним дружат, что его не обижают ни дети, ни взрослые… Но часто бывает, что ребенок, хорошо говорящий, отказывается общаться на тему «детский сад», и здесь возникают вопрос «Почему не говорит?» , а может «О чем молчит?». Хочется отметить, что поведение ребенка может дать информации больше, чем его рассказ. Поэтому родителю важно быть наблюдательным. Такие изменения в поведении ребенка как агрессия, тревожность, беспокойство и страхи, замкнутость, грубость, плаксивость и капризы. Все это может говорить о стрессе, но нужно помнить, что не обязательно о стрессе, связанном с садиком. Если подобные симптомы были замечены, то стоит обсудить это с воспитателем, узнать более подробно как складываются взаимоотношения со взрослыми и детьми у вашего ребенка. Можно попросить психолога детского сада понаблюдать в течение дня за ним. Если предположения подтвердятся, следует взаимодействовать с психологом (выявлять причину стресса и работать над устранением симптомов, а по возможности, и самой причины). Причинами того, что дети не рассказывают про детский сад, могут быть разными. Часто дети рассказывают только о том, что их эмоционально сильно тронуло, например, «фотографировали сегодня», «был день рождения у Маши», «на утреннике давали подарки», «Андрей мне по голове ударил», «всех наказали за то, что не убрали игрушки», «выпал первый снег» и т.д. И это в том случае если эмоции были сильными, яркими и радость от Вашего прихода не перекрыла все остальные события прошедшего дня. Ведь как бы комфортно не было в саду, ребенку очень не хватает там МАМЫ. И уже хочется говорить о том, что вы будете делать вместе сейчас, а не о том, что было. То есть ребенок ничего не рассказывает, т.к все, что происходило в саду он воспринимает, как обыденность, норму. Бывает, что в семье не принято общаться с ребенком. Все общение сводится к директивам «сними пижаму», «почисти зубы», «одевайся быстрее», «говори тише», «не мешайся». Нет доверительных разговоров, ребенка могут не дослушивать, перебивать, не разобравшись начинать воспитывать, переубеждать, читать нотации, приуменьшать или обесценивать его переживания («сам виноват», «а, я тебе говорила», «ничего страшного», «ой, да вы постоянно ссоритесь»). Ребенок чувствует себя не понятым и перестает доверять родителям. Также, причиной может быть авторитарность родителей. В глазах ребенка дошкольного возраста, чаще всего мама, идеальна, непогрешима и всегда права как бы она не поступала. Поэтому если мама привела ребенка в детский сад, доверила его воспитателю, то он воспринимает все, что там происходит, как норму. И ребенок может не знать, что МОЖНО жаловаться на воспитателя или на ребят в группе. Также одной из причин может быть страх ребенка за реакцию родителей. Бывает родители, воспринимают замечания воспитателя по поводу поведения ребенка, как личный позор и могут накидываться на ребенка с воспитательными ультимативными речами («если еще раз я услышу или узнаю…» и т.п.). После такой реакции ребенок будет бояться повторения неприятного разговора с родителями, и наверняка, избежит беседы на тему «как день прошел». Бывает, что ребёнок от вопросов «Что давали на обед?», «Что ты ел?», «Занятия были?», «Гулять ходили?» находится в напряжении, воспринимает их, как контроль, как оценку: правильно-неправильно вел себя, хорошо или плохо поступил. Но как же узнать, что там происходит за дверями детского сада, и какого моему ребенку там? 1. Поговорите с ребенком, в располагающей обстановке, скажите ему, что вам важно, что происходит с ним в течение дня, что вы его любите и волнуетесь, не обижает ли кто его. Что если кто -то обидит его, пусть он знает, что вы- родители обязательно его защитите. Но, будьте готовы к рассказам ребенка, если вы назовете его «ябедой» хоть раз, то отобьете желание навсегда делиться с вами. Слушайте, уточняйте и подводите ребенка к выводам и решениям в любой ситуации. 2. Начните формировать такую традицию в семье, как рассказывать о том, как прошел день. Это будет основой доверительных отношений. Это может быть за ужином, перед сном, по пути домой из сада. Начинайте первой, например, «знаешь, сегодня у меня день прошел..», «я хотела тебе рассказать, что со мной сегодня произошло..». Или предложите поиграть в такую игру «А у меня сегодня…». Делитесь с сыном о своих переживаниях, проблемах, радостях, делах которые происходят на работе. Отвечайте на уточняющие вопросы сына. Делайте акцент на чувствах, которые Вы испытывали (расстроилась, было обидно, разозлилась, было приятно, удивилась и т.д.). После окончания рассказа сделайте паузу, если сын не начинает рассказывать про свой день, предложите ему это. Если он не хочет, не настаивайте, но обязательно скажите, что вам это интересно. В следующий раз повторите попытку, начиная с вопроса « Тебе интересно ему как прошел мой день?». 3. Приходя за сыном в сад, соберите информацию за прошедший день - посмотрите, меню, переговорите с воспитателем (желательно не при ребенке), обратите внимание на поделки. А на улице предложите поговорить. Если ребенок не хочет, начните задавать неправильные вопросы, шутить «вы наверное, сегодня ели на обед осла!» или «вы наверное сегодня рисовали домик» (а на самом деле, видели поделку из пластилина). «А на улице был снег и вы не пошли гулять» (летом) и т.д. Это даст возможность ребенку привыкнуть, что вопросы мамы, просто для того чтобы пообщаться. Такая форма общения снимает напряжение, дает повод для веселья и возможность узнать информацию. 4. Предложите ребенку поиграть в «детский сад». Пусть одна игрушка -воспитатель, другая -воспитанник или одна -Ваш сын, другая игрушка -другой ребенок или ребята. Наблюдайте… не накидывайтесь с вопросами, а уточняйте, какие чувства испытывают в той или иной ситуации герои. Это игра может передать психологическую обстановку в саду. 5. Может быть полезной книга, название которой говорит само за себя. Адель Фабер, Элейн Мазлиш «Как говорить, чтобы дети слушали, и как слушать, чтобы дети говорили» Инна, надеюсь, я ответила на ваш вопрос.